canadian pharmacy cialis <a href=https://cialisbag.com/>generic cialis online</a> cialis doesnt work difference cialis viagra https://cialisbag.com/ - get cialis online
Скоко народу было
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Откуда
Главная » 2011 » Ноябрь » 9 » С Нэлли Михайловной Костровой беседовала Варвара Трухманова
С Нэлли Михайловной Костровой беседовала Варвара Трухманова
17:55
Со Смоленска они ехали покорять землю за Байкалом. Молодая семья Костровых - Неля Михайловна и Виктор Петрович. Он хирург, она гинеколог. Тогда они еще и не догадывались, что эта земля станет для них родной. Они ехали покорять Забайкалье, а Забайкалье покорило их. Не могла забайкальская земля остаться равнодушной к таланту таких врачей. Надо сказать, и люди никогда не оставались к ним равнодушными - кто-то искренне восхищался, кто-то уважал, а были и такие, кто завидовал. Бог им судья, для меня же с юности Нелли Михайловна была недосягаемой: самая красивая, загадочная, какая-то неземная. А потом она стала первой, кто услышал стук сердец моих ещё не родившихся деток. И не только моих. «Сколько наших детей, внуков вышло в этот мир через её руки»,- говорит Эльвина Аральдовна Данилова.- Я очень жалею, что она ушла из больницы» Валентина Владимировна Новгородова: «У нас в районе таких специалистов больше нет, и не знаю, будут ли. Читинский неонатолог (педиатр для самых маленьких), работающая в роддоме по замене, стала свидетелем непростых родов, когда ребенок находился в тазовом предлежании. Её восхищению не было предела, «так вести роды не каждый даже опытный доктор может», «богом в акушерстве» назвала она после этого Нелли Михайловну. А Тамара Анатольевна Мешалкина, многие годы проработавшая неонатологом в роддоме отмечает: «Какие бы сложные ситуации в родзале не были ( а в родах ведь всякое может случиться), она всегда собиралась и так всех настраивала. Это ведь очень важно, когда строго и четко каждый знает своё место. Нет паники, беготни. Я думаю, роддом и сейчас работает по порядку, заведенному ею» Мне и самой приходилось слышать, как акушерки говорили, что в трудных ситуациях Нелли Михайловна спокойна. Так ли это, я решила спросить у неё самой. И вот меня встречает, по-моему, совсем не изменившаяся Нелли Михайловна Кострова. Только теперь не в белом халате. И не в поликлинике. - Вы когда-нибудь боялись? Ведь это так ответственно - принимать жизнь? Было когда-нибудь страшно? - Нет. Вроде как и не боялась. Когда очень серьезные роды, тогда на адреналине. Нет, не страшно, очень собрана в это время. Только щеки красные, Когда-то рожала женщина с заболеванием сердца и бронхиальной астмой, Эльвина Аральдовна была постоянно в родзале. Всё закончилось благополучно и, видя мои красные щеки, она решила измерить мне давление. Я отказалась, я точно знаю, что в такие минуты оно зашкаливает, а потом всё успокаивается и приходит в норму (наверное). «Все в больнице знали, что отчитать может, но за дело, а вот в родах! В родах она очень тактична с женщиной, с ней комфортно коллегам, акушеркам, медсестрам, её уверенность и точность дисциплинируют и не дают повода для паники»,- рассказывала В.В.Новгородова. - Вы всегда спокойны? - Я не настолько спокойна. Я знаю, что паники просто не должно быть. Я не говорю в этот момент: «Вера, коли это, Вера скорей коли вот это». Я дала задание акушерке, дала задание детской и поглядываю, успевает она или нет, только после того, как она сделает одно, я ей говорю, что надо делать дальше. Нельзя медперсоналу говорить «быстрей, быстрей». В этот момент все нервничают, когда персонал нервничает, надо помогать. Женщина практически в это время не понимает, что с ней происходит. ей пока хорошо, она родила, всё в порядке. Она не осознает, она думает, что так и должно быть после произошедших родов. Если в это время не паниковать, то женщина будет спокойна. если ты запаникуешь, она тоже запаникует. и будет только хуже. В тот момент, когда что-то не так: давление, кровит- нельзя, чтобы она понимала. что с ней происходит, она может оценить ситуацию только по поведению окружающих.От того, как ведут себя в этот момент окружающие, зависит её здоровье, а может быть, и жизнь. Хоть и запарка, хоть и серьезно, надо, чтобы каждый делал своё дело и не торопился. Нельзя допустить панику, поэтому стараешься держать себя спокойной. -А как Вы в первый раз увидели процесс родов. -Первый раз увидела в институте, это было отвратительное чувство. Это был 5 курс, мы стояли всей группой, нас привели в родзал. Мы смотрим. Женщина рожает- показывается серая головка, вот эти черные мокрые волосики. Ой, до чего это противно первый раз видеть. Так это всё страшно-женщина вся красная, кричит. Я думаю, ну нет,я это и смотреть не буду. Потихоньку-потихоньку-и ухожу из родзала на лестницу. Это, думаю, не моё! Вот это было первое. А потом привыкла, ходили каждый день, а потом была очень большая месячная практика – ездили в смоленское село, там практически самостоятельная работа была. Там был один гинеколог, ему постоянно надо было помогать. - Было ли так, что только и ждали, скорее всё прошло? - Сколько раз! Бывало, что роды затягиваются. Нормальный потужной период длится два часа, женщина другой раз заволнуется: «Долго», я ей: «А ты посчитай, часы в предродовой висят. Объясняешь, поговоришь. Василий Васильевич Махнорылов был нетерпеливый, придет, посмотрит: -Сейчас наверх возьмём, кесарево делать будем. -Нет,-говорю,- я для чего её «растуживала». У меня опыт больше, чем у него, я знаю, вижу, пройдет этот ребенок или не пройдет. Акушерство-это, в общем, терпение. Терпение женщины и терпение врача. Вот сейчас они очень много кесарят. Очень много. Вы знаете, это очень просто: операция относительно несложная, сорокаминутная, тем более, раньше мы начинали оперировать зачастую под местным обезболиванием, сейчас это наркоз спиннно-мозговой или какой-то ещё. Сорок минут - и женщина свободна, и ребёнок вот он, готов. Но последствия-то: во-первых, остаётся рубец, потом-остаются спайки, потом идут нарушения менструальных циклов, потом какие-то боли остаточные. Неизвестно, как следующая беременность - да, на втором рубце рожают, иногда и на третьем рожают. Ну все равно, женщина остается нездорова. А так она хоть и мучается от боли 2 часа – но это физиологически, это нормально. Даже как-то, знаете, доказано, что дети, рожденные через кесарево сечение, они очень бесстрашные люди, они ничего не боятся, зачастую не чувствуют предела, у них как бы нет тормоза, предела опасности нет. Ребенок не прошел этот путь, предусмотренный природой: был у мамы-его выдернули - и он здесь. Кесарево сечение-это отнюдь не безобидная операция. Конечно, когда это делается по показаниям, здесь деваться некуда. Я предпочитаю, чтоб вот она, женщина, смотрела мне в глаза. Я ей объяснила, если ей кажется, что у неё что-то не так, например, «он у меня не шевелится»- вот тебе монитор, он даёт сердцебиение, пишет на экране, слышно сердечко твоего ребенка – вот, всё в порядке с малышом - лежи спокойно и делай,то, что мы тебе говорим. Я женщин очень люблю, поэтому они всегда ко мне хорошо относились. Я люблю акушерство, любила всегда. Я любила женщин - любила мамочек, любила их ребятишек. Я люблю свою профессию, но я не любила никогда гинекологию. Гинекологией занималась, конечно, от этого никуда не деться- акушерство и гинекология, они же рядом. Мы с Натальей Николаевной Макаровой, когда работали вместе, договаривались, надо было меняться - в роддоме, потом в гинекологии. Мы договаривались. Она, по-моему, больше любила гинекологию. - Нелли Михайловна, обывателю кажется или сейчас действительно почему-то не учат, как вести себя в родах? - Сейчас и специалистов очень мало учат. Вот у меня «Руководство по акушерству»-5 томов. Огромные толстые книги. Посмотрите, сейчас тоненькие книжицы как художественная литература. Что можно в них написать: несколько строчек по каждому случаю? И всё. Вот и приходят они с такими же знаниями – трудно им самим, врачам, а тем более, трудно и страшно женщинам. Когда мы приехали в 61-м году и начинали работать, здесь было всего пять врачей: хирург, гинеколог, детский врач, терапевт (он же главный), стоматолог. И всё. И посёлок больше тринадцати тысяч. Работали днём и ночью, ночью и днём – это естественно. Мы приехали в августе, 14 августа, а в сентябре мне пришлось впервые «кесарить». Петрович говорит, ну что, кто будет оперировать, ты или я . Он же хирург. А я говорю, почему ты? Что ты не делал ни разу кесарево, что я. Я, конечно, буду. И всё, и с тех пор кесарево делала всегда сама. А то, что уже в феврале у меня случился приступ аппендицита, и он меня «соперировал» и получил выговор: нельзя родственников оперировать. Да и опыта ведь на тот момент ещё практически не было, хотя он хорошо оперировал, был хорошим хирургом. Но главное: мы хорошо были подготовлены. может быть, что-то не умели, но много читали. а потом,знаете,хорошо была поставлена работа. Вот хоть нас было пятеро, мы все друг с другом советовались-не каждый варился в своей области-этот в гинекологии, этот в хирургии, этот в терапии. Если какой-то сложный случай. мы все соберемся. Мы все были молодые ,среди нас не было старых –опытных, и мы все советовались, что может быть у него (у больного0, как поступить, как лечить. всегда друг друга поддерживали, всегда помогали. Когда уехал хирург и Виктор Петрович остался один. Тогда наркоз тоже давали, только он был общий, эфирный - из бутылочки капаешь на такую марлевую масочку, и человек дышит. А операции делал всякие: и большие, и маленькие, и на желудке - всякие. Он сказал: «Я оперирую, ты наркоз даёшь». Куда денешься, вот наркоз я не любила давать, страшно не любила, операция длительная, часа два, и сам надышишься до невозможности этого эфира. Пока не появились новые хирурги, я давала наркоз. По-моему, пока в новое здание больницы не переехали, я это делала. Да, там, на Заводской была. Больница на 75 коек, а до 125 человек укладывали.Больных было много, посёлок-то большущий, рабочих очень много. Очень много было больных женщин, корабли красили в закрытых отсеках, работа вредная - очень много было женщин с анемией, с малокровием. - Рожать уговаривали? - Уговаривала. Очень многих. Почти всех уговариваешь, но по разному получается. Большинство приходят уже с твердым решением и не соглашаются. Уговаривала - раньше легче было уговорить: «Иди и всё, иди, я делать тебе ничего не буду». А она принимает за чистую монет, уходит. Конечно, если бы она второй раз открыла дверь, конечно бы сделали, куда бы делись. Убеждаешь второго малыша родить тех, кто боится материальных трудностей, «как я его прокормлю»,смотри, у тебя одежка от первого ребеночка осталась. Год пройдет, кормить уж со своей тарелки будешь.И вроде как агитируем : а потом мы тебе таблетки бесплатные дадим, а потом спираль поставим. Ты только роди этого ребеночка. Другой раз в родах, когда уже малыша показываем, говорит сквозь слезы: «Ой, как хорошо, что вы меня отправили». К абортам душа никогда не лежала. Очень уставала психологически. Иногда обращалась к Петровичу, он их хорошо делал, но я смотреть не могла, как он делает - сила мужская, мне потом женщину жалко. Конечно, с тем временем не сравнишь, тогда в день по три-четыре, а то и пять абортов приходилось делать. Трудно в то время было с противозачаточные средствами - их практически не было. Про таблетки и говорить не приходится. Сейчас всё есть, всё доступно. Сейчас не знаю, как, а при мне давали таблетки бесплатно, есть выбор – казалось бы, не должно быть абортов вообще, а вот есть. -Что это значит: чувствовать себя врачом? -Врачом нужно быть - людей надо любить. Надо к ним хорошо относиться. Если ты сидишь, уткнувшись в карту, и успеваешь писать – это не обследование. Что ты там услышал? Посмотри ей в глаза, поговори с ней. Что она думает об этом. Вот когда с ней разговариваешь, она с удовольствием. Когда ты ей улыбнешься, она тебе в ответ улыбнется и поймет, да, врач в ней заинтересован. Улыбнись - женщина поймёт, что ты в ней заинтересован, поверит тебе и в тебя. А это так важно, когда в тебя верят твои пациенты. Важно для врача, очень важно для больного.
Мы еще долго беседовали, удивительно интересным собеседником оказалась эта красивая ,уверенная в себе женщина. На прощание она угостила меня своими огурцами. У многих в начале июня растут огурцы? На обратном пути я думала, что как-то незаметно вошло у нас в привычку или стало модным не провожать человека на заслуженный отдых, как это было раньше, а «выпроваживать». И мы к этому привыкаем! Я лично знаю уже не одного человека, которому отдали трудовую книжку с записью об увольнении, и всё. Он просто ушел домой. С работы, которая стала его жизнью. Нелли Михайловна любит свою профессию и владеет её секретами, лишь маленькая толика которых была востребована. Она просто не успела ими поделиться. Что ж мы так разбрасываемся своими талантами? Не получится у нас спустя некоторое время, как всегда – близок локоть, да не укусишь? И вновь остаемся жить иванами, не помнящими…
Неля (так чаще её все называют) Михайловна, а огурцы у Вас отменные - и ранние, и ароматные, и вкусные - замечательные, как и всё, что Вы делаете.
НИЗКИЙ ПОКЛОН ВАМ ОТ ВСЕХ, ЧЬЮ ЖИЗНЬ ОХРАНЯЛИ ОТ БЕД, ОТ ПОЯВИВШИХСЯ В ЭТОМ МИРЕ БЛАГОДАРЯ ВАШИМ ЗАБОТЛИВЫМ РУКАМ, ДОБРОМУ СЕРДЦУ И ТАЛАНТУ ВРАЧА. И ПОЖАЛУЙСТА, НЕ БОЛЕЙТЕ, ВЕДЬ МЫ ВСЕГДА БОЛЕЕМ ЗА ВАС.