Бондаренко С. В. Доктор Белявский - забытый краевед
С. В. Бондаренко
ЗАБЫТЫЙ КРАЕВЕД
Рано утром 3-го мая 1931 года печальная весть о смерти врача Александра Капитоновича Белявского облетела весь наш маленький город. Как врач Белявский был известен не только в Сретенске, он пользовался огромной популярностью далеко за пределами Сретенского района. Нет ни одного дома в городе, где бы Белявский за свое 30-летнее пребывание в Сретенске не побывал у больных. Белявского знали не только как опытного и чуткого врача, но и как крупного общественного работника и популярного краеведа. Он родился в 1872 году в Илетской Защите Оренбургской губернии, в 1890 году окончил Оренбургскую гимназию и в 1896 году медицинский факультет Казанского университета. То время, когда Белявский учился в университете, можно считать периодом расцвета медицинских сил факультета Казанского университета. Такие имена профессоров как Адамюк, Ге, Разумовский, Хорват, Попов, Бехтерев и другие составляли гордость университета. Как стипендиат Оренбургского казачьего войска, Белявский должен был отслужить по окончании университета врачом 9 лет или в своем войске или в армии. Первый год он работал эпидемическим врачом по Оренбургскому войску по борьбе с дифтеритом. В то время в России впервые вводились новые методы против дифтерии — применение сыворотки. На пятом месяце своей самостоятельной врачебной работы Белявский заболел опасной формой дифтерита с полным параличом (типа Труссо), около четырех месяцев боролся он между жизнью и смертью, но благодаря противодифтерийной сыворотке был спасен. С первых шагов своей врачебно деятельности Белявский показал себя как внимательный врач и чрезвычайно чуткий человек к людским страданиям. Противодифтерийные прививки, практиковавшиеся впервые в России, встретили среди малокультурного населения, особенно среди сектантов старообрядцев, враждебное отношение. Только матери-женщины отнеслись к этому иначе. Они убедились в огромной пользе противодифтерийной прививки и приносили своих детей к Белявскому для вспрыскивания сыворотки. Делалось это часто ночью тайно от своих мужей и стариков. Но когда последние узнали об этом, то однажды целой толпой с дубинками и кольями напали на ехавшего Белявского. Только благодаря находчивости ямщика ему удалось спастись от суеверной толпы. Затем в конце 1897 года Белявский был назначен младшим врачом 112 Уральского полка в Город Ковно, а потом в Кальварию. Жил он здесь со своей семьей очень скромно и занимался больше чтением и самообразованием. Здесь он работал некоторое время с молодым в то время врачом Н.А. Богоразом, впоследствии знаменитым профессором-хирургом. Но Богораза вскоре арестовали и посадили в Петропавловскую крепость. Это был единственный человек, который в семье Белявского был желанным гостем. О нем Белявский сохранил самые наилучшие воспоминания на всю жизнь. В декабре 1898 года Белявский был из Кальварии переведен младшим врачом в Шелопугинскую войсковую больницу Забайкальского войска, которая находилась не в Шелопугино, а в Сретенске. Вместе с командировкой ему поручено было сопровождать новобранцев из города Петропавловска. Считаем нужным отметить те из моментов в его жизни, которые оставили в его памяти неизгладимые впечатления и заставили его в будущем стать краеведом. От Петропавловска до Красноярска в то время ехали по железной дороге, а дальше предстоял пеший путь свыше двух тысяч верст, но в Красноярске было получено извещение отправить воинский поезд до Иркутска. Интересно в своих воспоминаниях Белявский упоминает, что «Новосибирск в то время представлял кучку жалких железнодорожных домиков и пустое место». «Да и Иркутск в то время выглядел большой хорошей деревней». В Красноярске начиналась отдаленная местность. Мост тогда через Енисей не был готов и новобранцы переплавлялись через реку пешком, а багажные вагоны переплавляли по рельсам, положенным по льду. Дорога от Енисея считалась в то время небезопасной от воров, дерзость которых не знала границ. Белявский пишет: «Удальцы садились на ходу поезда при прохождении по закруглениям на буфера и топором прорубали стенки вагонов почтовых и багажных». Байкал поздно стал в тот год, да и то вскоре лед разметало бурей. Байкал своей величественностью и красотой произвел такое впечатление на Белявского, что тот всю жизнь восхищался им и в дальнейшем любимой его темой лекций по краеведению была тема о Байкале. Все, что Белявский впервые наблюдал во время своей длительной поездки по железной дороге и на лошадях через все Забайкалье, он прекрасно излагал в своих докладах и лекциях путем сопоставления, художественных сравнений интереснейших описаний как исторического прошлого, так и современного состояния Забайкалья. «В первом байкальском селении Лиственничном,— говорит он,— мы любовались на сооружение чудовища — ледокола весом в 300000 пудов». По пути внимание Белявского привлекают особенности природной красоты Забайкалья, нравы, быт и обычаи населения, их говор и прочее. Своеобразная, величественная и дикая красота Забайкалья приковала его внимание на всю жизнь, что он впоследствии отобразил в своих краеведческих работах. Все его удивляло, все привлекало его внимание. Ямщик оказался бурятом шаманистом. На половине дороги он остановился и спросил, нет ли у доктора водки, и затем высыпал несколько крошек табаку на дорогу. Оказалось, что шаманское место, которое обыкновенно находится на половине пути и здесь надо принести какую-нибудь жертву: вылить несколько капель воды, высыпать табаку, подвесить к деревцу тряпочку или ленточку в благодарность «онгонам» (духам) за благополучие пути. Ямщик ссылался на тяжелую религию, на тяжесть нравов и традиций, в которых замыкалась их жизнь. «Шаман от нас живет верст за сто, нужно затратить десять рублей на одну дорогу к нему,— говорит ямщик,— привезти надо барана, притом той масти, которую укажет шаман, а это тоже обойдется рублей десять, да кроме того, на все это уходит много времени». Вблизи Голоустного была на острове часовня, по традиции каждый бурят, отправляясь на рыбный промысел, должен был поставить там перед иконой Николая свечку. Белявский отмечает ту особенность этой часовни, что она темнеет от времени, тогда как все лиственничные постройки через несколько лет становятся темными. Он в своих записках объясняет эту особенность тем, что на этом острове нет органической жизни и деятельности микроорганизмов, так как известно, что изменение цвета лиственничных построек происходит от жизнедеятельности микроорганизмов, а на острове этом нет животных, ни птицы. Следующее интересное место остановки на пути Белявский отмечает — Посольское, где был монастырь в память убийства московского посла Заблоцкого с сыном. Передвижение Белявского на лошадях по Забайкалью дали ему широкую возможность поближе познакомиться с бытом населения, как будущему краеведу. Его поразил особенный выговор забайкальцев, который резко отличался от российского. Белявский впоследствии составил словарь местных выражений, присущих Забайкалью, в составе более двух тысяч слов, который был отослан после его смерти профессору Владивостокского университета Георгиевскому. Что поражало Белявского в пути? Это широта расположения сел, длина улиц, простор усадеб и крепкие постройки. Изобилие леса позволяло строить просторные дома с большим количеством окон. По чистоте забайкальские избы отличались от российских в выгодную сторону. Одежда населения удивляла обилием мехов. По пути от Байкала до Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) приходилось встречать многочисленные обозы с чаем. Это был чайный тракт с Кяхты. Белявский отмечает интересное явление при этом. Возчики всегда были вооружены для отражения нередких нападений, особенно на первых и последних возах. Чаерезы внезапно подъезжали на хороших лошадях к обозу, быстро отрезали несколько мест чаю, бросали в свои сани и быстро уезжали, а иногда при дороге ложились в белых балахонах под снега и внезапно на падали на обоз. Пойманных молодцов возчики не доставляли властям, а на месте чинили свой «суд». Таковы были нравы того времени, которые впоследствии были описаны Белявским в его работах. Что поразило Белявского как врача, попавшего впервые в Забайкалье? Это незначительное количество овощей в питании как свежих, так и квашеных, заготовляемых на зиму, что служило причиной нередко в Забайкалье цинги, о чем он писал в одной из своих работ. Проезжая по селам, трудно было тогда достать луку, капусты и даже картофеля. По приезде в Сретенск приходилось платить по пятачку за картофелину. В Сретенске Белявский прожил с небольшими перерывами 30 лет, отдав Забайкалью лучшие годы своей жизни. Неоднократно ему предлагали работать в университете и на других более высоких должностях, но он неизменно оставался в Сретенске. В Чите Белявскому пришлось встретиться со своими товарищами по университету, но других факультетов. Это были судейские работники. От них Белявский познакомился со многими темными сторонами местного быта и жестокостью нравов населения того времени. Преступность была очень высокой, особенно среди поселенцев. Все это отражено Белявским в его краеведческих работах. Жизнь человеческая ценилась в Забайкалье в то время очень дешево, о чем говорили попадавшиеся по дорогам многочисленные кресты, которые ставились над могилами убитых в том месте, где происходило убийство. Вот что Белявский рассказывает о тогдашних нравах в своих записках: «В одном месте за несколько дней до нашего проезда работавшими на постройке железной дороги было произведено покушение на проезжавшего таможенного чиновника, которые рабочие приняли за своего начальника. Один из толпы вырвал из рук чиновника ружье, при этом раздался выстрел. Толпа, думая, что выстрел был направлен в нее, бросилась на чиновника, избила его до полусмерти, раздела и закопала в снег. Затем, сообразив, что жертва может быть жива, откопали и повесили на дерево. Случайно подоспевший староста с несколькими казаками спас чиновника». Приводит он и такой случай, когда один извозчик убил своего пассажира, у которого нашел всего только 40 копеек. Или однажды двое бродяг на ночлеге в тайге разложили костер. Один прилег у костра, а другой стал чинить свою одежду. Первый выждал, когда его товарищ уснул, убил его и забрал его починенную одежду, а свою починить ему было лень. Преступления носили тяжелый характер. По количеству преступлений первое место в России занимало в то время Забайкалье, а в Забайкалье — Сретенск. «Трудно себе было представить,— пишет Белявский,— какова волокита существовала в то время в суде, незадолго до этого обновленном. Новому суду в наследство осталось так называемое Карийское дело. Бумаги этого дела занимали целую комнату». Когда судебный следователь Петров из этого дела выбрал только телеграммы, сложил их одна на другую и снялся на фотографии, то груда телеграмм оказалась выше роста высокого следователя. О Чите Белявский говорит, что она в то время представляла из себя большую деревянную деревню, ночью по которой ходить было также опасно по случаю частных нападений и грабежей. В русско-китайскую войну Белявский состоял врачом больницы в Шелопугино, открытой тогда для раненых казаков, отправляемых из-за Аргуни конным пути. Перед японской войной он повысил свою квалификацию в Ельнинском институте (находившимся в Петербурге) и был назначен на границу с Монголией старшим врачом Кударинской больницы, а через год старшим ординатором первого Сретенского сводного госпиталя, где впоследствии был главным врачом. После японской войны был назначен старшим врачом 16-го Сибирского стрелкового полка до мобилизации по случаю русско-германской войны. Среди врачей и низших чинов доктор Белявский пользовался огромнейшей популярностью и уважением. Вот что о нем говорит один из врачей его сослуживец Барбас: «Это период его жизни можно охарактеризовать как работника защиты прав гражданских в той среде, в которой, как правило, было забывать душу, затаптывать человеческие достоинства в образ той «серой скотины» — солдата, как его называли в царское время. А.К. Белявский оберегал солдат, ведя нещадную борьбу с поставщиками и казнокрадами, немилосердно на каждом шагу обманывавших низших чинов, он стремился улучшить их положение, нещадно ратовал, за прекращение мордобития, отдавая под суд офицеров, занимавшихся рукоприкладством. Он не останавливался перед массой врагов в этом деле и шаг за шагом упорно боролся за личность. Он чужд был узко-национальной жизни, был всю жизнь центром всех слоев». Белявский, живя в таком захолустном местечке, как Сретенск, оторванном от культурного центра, работал много над собой. Он очень много читал, выписывал много газет и журналов, книг и составил, таким образом, солидную библиотеку. Как человек высокообразованный, он был и в старое время большой культурной силой в городе, объединяя интеллигенцию в культурно-просветительной организации. В 1901 году он создал кружок любителей музыки и литературы, председателем и руководителем которого был много лет бессменно, был прекрасным режиссером и хормейстером, создал очень хороший кружок любителей драматического искусства, который ставил такие серьезные пьесы как «На дне» М. Горького, «Вишневый сад» А. Чехова, «Бедность — не порок» Н. Островского и др. В этих пьесах он исполнял главные роли. Белявский не только был прекрасным артистом-любителем, но он прекрасно пел с малолетства (вся семья Белявских отличалась способностями к пению и музыке). При постановке опер он исполнял роль Евгения Онегина, Демона и др. Постановкой спектаклей и концертов он собирал большие средства для оказания помощи студентам- забайкальцам, чем давал возможность десяткам молодых людей окончить высшее учебное заведение в старое время. В 1911 году он избран почетным членом Забайкальского землячества, от которого имеет адрес. Все время Белявский трудился не покладая рук, и заботился о насаждении культуры в Сретенске. По его настоянию открываются здесь школы и в 1917 году по его обстоятельной докладной записке в Сретенске открыта гимназия. В 1914 году Белявский по мобилизации был назначен главным врачом в госпиталь Ригу, затем переведен в Тверь, откуда в 1917 году снова прибыл в Сретенск. К младшим врачам, к своим подчиненным Белявский относился в высшей степени гуманно. «По мобилизации мне посчастливилось попасть к Белявскому в госпиталь младшим ординатором,— пишет в своем докладе Забайкальскому обществу врачей Барбас,— с ним вместе мы отправились на фронт и работали совместно около трех лет. Многие из вас служили на военной службе в царское время, но не многим посчастливилось иметь такого начальника, каким был доктор Белявский. Старший товарищ, советник и друг. Мы, врачи, не чувствовали ни той военщины, ни той субординации, на которые постоянно жаловались врачи. Мы не испытывали той муштровки, выправки, скорее у нас была обстановка, мало чем отличавшаяся от обычной больничной. На работе и в жизни у нас была общая семья, где было семь-девять врачей, никаких споров и ссор не было, несмотря на то, что мы были разных взглядов, убеждений и национальностей. Мы, евреи, не чувствовали антисемитизма, особенно распространенного тогда в военном ведомстве. Наш госпиталь был центром, возле которого остальные госпитали группировались. К нам, молодым врачам, отношение Белявского было удивительное. Мне и другому врачу удалось сразу сдать государственные экзамены в Юрьеве (мы при званы были по окончании 10 семестров без государственных экзаменов). Он освобождал нас от многих работ. Лучший период моей жизни — это пребывание в его госпитале, и я всегда с радостью вспоминаю это время. К сестрам и солдатам его отношение было беспримерное. Первые годы своей военной службы при царском правительстве Белявский, как врач и гуманный человек, неоднократно протестовал против порки и других телесных наказаний солдат. В 1917 году Белявский возвращается с фронта в Сретенск и с этих пор живет в нем безвыездно. Его назначили старшим врачом в казачью больницу, а затем на ту же должность перевели в местный лазарет и военный госпиталь. Когда вступила в наш город Красная Армия, Белявский был назначен главным врачом госпиталя. В декабре 1921 года он по личной просьбе увольняется с военной службы в отставку, служит в уездной больнице, два-три года не занимает врачебной должности (но в медицинской помощи никому не отказывал), состоял преподавателем в школе 2-й ступени и в педтехникуме по разным предметам: преподавал анатомию, физиологию, биологию, гигиену, краеведение, метеорологию, химию и др. В 1925 году поступил в Сретенске на должность железнодорожного участкового врача, состоял в тоже время школьным врачом в педтехникуме. Белявский провел в Сретенске более 30 лет, он полюбил Забайкалье, изучил его и написал ряд краеведческих работ. Популярный исторический очерк «Декабристы в Забайкалье» был напечатан в Сретенске в 1925 году ко дню столетия восстания декабристов. Чтобы написать этот очерк, Белявскому пришлось изучить богатые материалы о декабристах. Кроме того, во многих местах пребывания декабристов в Забайкалье, Белявский побывал лично. Со многими из революционеров он был знаком. Помимо своей врачебной деятельности Белявский интересовался естественными науками, садоводством, цветоводством, фотографией, заполняя все свободное время культурными делами. За все культурные мероприятия царское правительство всегда смотрело на него «косо», а при семеновской власти он неоднократно подвергался гонению. Белявскому принадлежит инициатива создания в Сретенске кружка краеведов и организации школьно-краеведческого музея при Сретенском педагогическом техникуме. Ни одна конференция и ни одно совещание учителей не проходило без доклада или лекции. Белявского на различные темы. Много раз он выступал на многолюдных городских собраниях и съездах в клубах «Красный Октябрь» с докладами по вопросам санитарии, гигиены, хозяйственного развития бывшего Сретенского округа. Он написал более 30 научных работ по различным вопросам, которые напечатаны в медицинских и других журналах. Его многочисленные и интересные статьи в местной газете всегда привлекали внимание общественности. Белявский много лет состоял членом Забайкальского общества врачей, членом Пироговского общества, членом Краевого географического общества и других научных кружков, он был активный участник краевых конференций по изучению производительных сил Дальнего Востока. Вот что о нем писали в 1931 году после его смерти в местной газете врачи Афанасьев и Мармолевский: «Далекий от профессиональной ограниченности и узости, Белявский требовал от врача широкого общественного развития, глубокого биологического образования. Он своим примером показал, как нужно учиться врачу, учиться всю свою жизнь, не теряя времени и уделяя каждую свободную минуту чтению и пополнению своих знаний, и он читал и учился с любознательностью молодости, с жадностью вечной неудовлетворенности, с рассудительностью и спокойствием умудренного опытом жизни человека. Идя в ногу с общей социалистической стройкой, был компетентным консультантом не только по медицинским вопросам но и по вопросам строительства, техники и развития промышленности бывшего Сретенского округа. Белявскому неоднократно делались заманчивые, солидные предложения занять различные должности в крупных городах, но его любовь к Сретенску и желание работать на его пользу вселило в нем определенное убеждение, что до конца своих дней он будет работать в Сретенске». Летом 1931 года им намечалось экспедиция к эвенкам (тунгусам). За день до смерти он бодро делился намеченным планом и с радостью указывал, что на это хорошее начинание краем отпущены средства. Но внезапная смерть от паралича сердца не дала ему осуществить эту мечту. Для каждого, кто знал Белявского, он был живым примером глубокой преданности и безустанной работы на пользу отдаленному и еще мало изученному краю. Белявского знали не только сретенцы. Еще за 14 лет до его смерти областная газета «Забайкальская новь» от 11 января 1917 года писала о нем: «Много лет тому назад в Сретенск был назначен прямо со школьной скамьи скромный молодой врач А.К. Белявский. С места же Белявский принялся за культурно-просветительную работу. Местное общество сочувственно встретило все начинания Белявского и вскоре его так полюбили, что он сделался необходимым человеком в каждом доме. Особенно подкупало в Белявском его полная бескорыстность, чуткость и особенные умения работать». Далее газетная статья перечисляет широкую общественную работу Белявского по внедрению культуры среди населения города Сретенска. Краеведческой работой Белявский занимался более 25 лет. При жизни он организовал в Сретенске общество краеведов. Все работы Белявского, напечатанные в различных журналах, являлись результатами многолетнего изучения им того или иного интересного вопроса. В его посмертных записках мы находим следующее: «Собиранием краеведческого материала занимаюсь 25 лет, много удалось найти даже в таких городах, как Рига, Юрьев, Тверь, где во время войны стоял со своим госпиталем. Специально метеорологический и климатологический материал обрабатываю лет 10. Разработке краеведческих вопросов посвящаю все свободное от службы время, не менее 4—5 часов в день». Всего А. К. Белявский проработал 35 лет, из них 30 лет в Сретенске. Вся библиотека и работы в рукописях Белявского переданы вдовой Ю.П. Белявской в пользование института Уровской болезни, находящегося в Газимурском заводе. Вдова Ю.П. Белявская проживает сейчас в Сретенске. Память о Белявском, как о прекрасном и гуманном враче, жива и до сих пор у многих жителей города и района. Но как научному работнику и первому крупному краеведу в Восточном Забайкалье, положившему начало здесь краеведческой работе, мы до сих пор не отдали должного. Сретенским краеведам следует организовать в музее уголок Белявского, в котором сосредоточить все его научные и краеведческие работы и развернуть по настоящему краеведческую работу по изучению производительных сил Восточного Забайкалья, о чем Белявский неоднократно писал на страницах местной газеты и нас учил в своих лекциях, докладах и печатных работах.
Печатные работы Белявского: 1. Медико-топографическое описание Сретенска. «Восточное Забайкалье», Сретенск. 1914 г. 2. Влияние Забайкальского климата на органическую жизнь. «Медицинский журнал. Забайкальского Общества врачей», Чита. 1923 г. № 1. 3. Народное здравие и медицинская помощь в Забайкалье. Там же. №№ 4—5, 1923 г. 4. Куренгинский источник. «Курорты и минеральные источники Дальнего Востока», 1924 г. 5. Коллективная работа учащихся по краеведению. «Вопросы просвещения на Дальнем Востоке» № 4, 1924 г. 6. Рождаемость, брачность и смертность г. Сретенска за время 1840—1920 гг., «Известия Общества врачей Южно-Уссурийского края» № 21. 7. Декабристы в Забайкалье. Издание автора, Сретенск. 1925 г. 8. Метисация забайкальского населения. «Труды I конференции по изучению производительных сил Дальнего Востока». Секция «Человек». 1926 г. 9. К охране здоровья населения в Забайкалье. Там же. 10. Распространение туберкулеза в Забайкалье. «Иркутский медицинский журнал». 1927 г. 1-2. 11. Курортная помощь в Восточном Забайкалье. «Известия Общества врачей Южно- Уссурийского края». 1927 г. № 34. 12. К вопросу о физическом сложении сибирской молодежи. Там же. 1928 г. № 36. 13. Детская смертность в Сретенске. «Медико-санитарный сборник сретенских врачей». Сретенск. 1928 г. 14. Перепись населения г. Сретенска. Там же. 15. Климат г. Сретенска и Сретенского округа. Там же. 16. Краткие научные сведения о чуме. Сретенск. 1921 г. 17. Случай общего полного паралича после дифтерита. «Еженедельник практической медицины». № 3. 18. К лечению эмпиемы. Пульсирующая эмпиема. Там же. 1901 г. № 10. 19. К казуистике водобоязни. «Врачебная Газета». 1909 г. № 26. 20. Членовредительство и симуляция. «Военно-санитарный журнал». 1918 г. 21. Желтугинская республика. «Восточное Забайкалье». 1928 г. 22. Туберкулез у наших школьников. Там же. 1928 г. № 52. 23. Леса и их значение. «Восточное Забайкалье». 1929 г. № 80 (302).
Работы Белявского в рукописях:
1. Географический очерк Забайкалья. 2. Вопросы о переутомлении учащихся. Анкета школьного врача. 3. Летопись Сретенска. 4. Сретенск. 5. Забайкальский лес и древонасаждение. 6. Суеверие и просвещение в Забайкалье. 7. Полное руководство по краеведению Забайкалья. 8. Шаманство. 9. Возраст, смерть, омоложение, новейшие достижения. 10. Половая жизнь, гигиена и воспитание. 24. Социальные болезни. 25. Весна и гигиена. 26. Против аборта. 27. О болезни Бека. 28. Словарь Забайкальского наречия. 29. Население и грамотность в Сретенском округе. 30. Исторический очерк. Промышленность в Забайкалье. 31. Лекарственные и технические растения в Забайкалье. 32. Телосложение и питание забайкальских школьников. 33. Минеральные источники Восточного Забайкалья. 34. Патрогении заболевания. 35. Анализ климатических факторов Сретенска по отношению к человеку. 36. География Забайкалья. 37. Сретенск (для энциклопедии Дальнего Востока). 38. Многострадальная статистика. 39. Оскудневает ли Забайкалье? 40. Результаты пиркетизации школьников в Сретенске. 41. Новое о Фоегене. 42. Некролог Кузнецова А. К. 43. 4 лекции о физкультуре. 44. Гипнотизм.
На этом перечень работ в рукописях Белявского прерывается. Очевидно, конец списка утерян после его смерти.
Примечание редактора 1. Перепечатано без сокращений и изменений из сборника «Известия иркутского государственного научного музея» / отв. ред. Г. Кунгуров. Иркутское областное издательство. Иркутск, 1957.— Т. 2 (ЬУИ). Копия статьи хранится в архиве муниципального района «Сретенский район».
Рано утром 3-го мая 1931 года печальная весть о смерти врача Александра Капитоновича Белявского облетела весь наш маленький город. Как врач Белявский был известен не только в Сретенске, он пользовался огромной популярностью далеко за пределами Сретенского района. Нет ни одного дома в городе, где бы Белявский за свое 30-летнее пребывание в Сретенске не побывал у больных.
Белявский, живя в таком захолустном местечке, как Сретенск, оторванном от культурного центра, работал много над собой. Он очень много читал, выписывал много газет и журналов, книг и составил, таким образом, солидную библиотеку. Как человек высокообразованный, он был и в старое время большой культурной силой в городе, объединяя интеллигенцию в культурно-просветительной организации. В 1901 году он создал кружок любителей музыки и литературы, председателем и руководителем которого был много лет бессменно, был прекрасным режиссером и хормейстером, создал очень хороший кружок любителей драматического искусства, который ставил такие серьезные пьесы как «На дне» М. Горького, «Вишневый сад» А. Чехова, «Бедность — не порок» Н. Островского и др. В этих пьесах он исполнял главные роли. Белявский не только был прекрасным артистом-любителем, но он прекрасно пел с малолетства (вся семья Белявских отличалась способностями к пению и музыке). При постановке опер он исполнял роль Евгения Онегина, Демона и др. Постановкой спектаклей и концертов он собирал большие средства для оказания помощи студентам- забайкальцам, чем давал возможность десяткам молодых людей окончить высшее учебное заведение в старое время.
